- Сударыня, я не буду с вами играть, вы постоянно жульничаете!
- Вовсе я не жульничаю, сударь!
- Да? А зачем же вы тогда засунули карту в рукав?
- Это я так пошутила!
- За такие шутки, сударыня, в игре на деньги по лицу бьют и на дуэли вызывают!
- Ну что ж, в таком случае можете вызвать меня на дуэль!
Анна с улыбкой наблюдала за полусерьезными спорами Владимира и Фиби. Хитрая девушка то и дело норовила сбросить ненужные ей карты во все больше нарастающую биту, что, разумеется, не могло ускользнуть от зоркого глаза Корфа. Играть с молодым бароном – это не рассеянную Анну обманывать. Но, несмотря на это, Фиби просто заразила всех своим веселым настроением. Ей удалось создать настолько непринужденную и дружескую обстановку, что даже Анна, которая поначалу очень смущалась присутствия Владимира, смогла почувствовать себя в «своей тарелке».
Молодые люди продолжали играть, и никто из них не подозревал о том, что за дверью гостиной стоит Карл Модестович. Увидев шедшую по коридору Полину, он схватил ее за руку и оттащил в сторонку.
- Карл Модестович? – изумилась девушка. – Что вы тут делаете? Вас же уволили!
- Да вот, пришел одну задаваку проучить… как там ее… княжна Шувалова кажется.
- И вам для этого нужна моя помощь, да?
- Ну, конечно же, Полюшку, как же без тебя! Пойди в гостиную и скажи Корфу, что в кабинете его ждет Андрей Долгорукий. А я пока с княжной поболтаю.
- Ну вот еще! Вам то ничего не будет, а вот меня за обман барин по головке, небось, не погладит. Так что, Карл Модестович, сами разбирайтесь!
Полина попыталась уйти, но Шулер схватил ее за руку.
- Стой, Полька! Ты разве уже не хочешь Аньке насалить? Ведь моя маленькая месть и ее коснется.
- Анька насалить? Ну, ради такого дела можно и рискнуть.
Полина пошла в гостиную, а Карл Модестович спрятался за углом. Через минуту Поля вышла в коридор вместе с Корфом. Дождавшись, когда они оба уйдут, Шуллер направился в гостиную.
- Здравствуйте, милые дамы! – с ухмылкой произнес он. – Во что играете?
Заметив Шулера, Анна так сильно испугалась, что даже побледнела от ужаса. Фиби же осталась совершенно спокойной.
- А мы, Карл Модестович играем в игру, - язвительным тоном сказала она, - названную в вашу честь – в дурака!
- Остры вы на язык, сударыня, ох, как остры! Как бы вам не поплатится за ваше остроумие!
- Вы мне угрожаете?
- Предостерегаю!
- Карл Модестович, а чего это вы по чужому дому шастаете? Здесь, к вашему сведению, вовсе не гостиница для уволенных управляющих!
- Я пришел открыть вам глаза на особу, которую вы считаете своей подругой…
Анна вздрогнула и испуганно посмотрела на Фиби.
- Так вот, - продолжал Шулер, - наша всеми обожаемая Аннушка никто иная как обыкновенная…
- Карл Модестович, знаете что? – оборвала его Фиби.
- И что же?
- Идите в задницу!
Карл Модестович опешил. Не найдя подходящих слов для ответа, он развернулся и вышел из гостиной.
- А куда ты его послала? – спросила Анна, потрясенная такой покорностью бывшего управляющего.
- Да так… - Фиби махнула рукой. – Это не далеко…
- А куда это Карл Модестович направился? – спросил внезапно вернувшийся Владимир.
- Он пошел в задницу, – пояснила Анна.
Владимир закашлялся. По его выражению лица Фиби догадалась, что ему понятен смысл сказанного.
Корф попытался ответить, но все его слова превращались в несвязные звуки. Впервые в жизни он не знал, что сказать.

Закат окрасил небо в нежно-розовый цвет. Фиби сидела на лавочке во дворе поместья Корфов и невольно любовалась этим красочным зрелищем. Сколько восторженных чувств родилось в этот миг в ее сердце, но вряд ли она кому-нибудь об этом расскажет, боясь показаться сентиментальной.
По небу не торопливо, постоянно меняя обличия, двигались облака. Одно из них, самое большое, после многочисленных перевоплощений, неожиданно приняло форму сердца, навивая давнее воспоминание. Фиби закрыла глаза.
«Коул, посмотри, - она ткнула пальцем в небо. - Вон то облако, оно похоже на сердце».
«Оно такое же большое, как и моя любовь к тебе».
«Ах, Коул, ты такой милый! Я так люблю тебя!».
«Я тоже люблю тебя, Фиби! Я всегда буду тебя любить. Только тебя».
- Нет, убери его, убери! – послышался чей-то писклявый, жалобный голос.
Фиби вздрогнула и резко открыла глаза. Вскочив с лавки, она побежала на крик и увидела, что несколько мальчишек окружили светловолосую девочку, лет десяти. Рыжий, веснушчатый мальчуган пихал ей в лицо маленького зеленого лягушонка, приговаривая: «Ну поцелуй же его! Это ведь не лягушонок, а заколдованный принц».
- Убери! Убери! – девочка сморщилась и отвернулась.
- Зря ты его целовать не хочешь, - сказал темноволосый паренек, чуть повыше ростом, чем рыжий. – Вот превратился бы он в принца, да и женился на тебе.
Мальчишки захохотали.
- Эй! – крикнула Фиби. – А ну отстаньте от девчонки!
Увидев ее, рыжий мальчик разочарованно вздохнул и, опустив лягушонка на землю, произнес: «Скачи, мой маленький друг! Сегодня тебе не суждено стать принцем».
- Ты у нас самый умный, да? – издевательски спросила его Фиби.
- Да! – ни секунды не колеблясь, ответил он.
- Как звать-то тебя, умник?
- Иван Смехов!
- Во как! Иван Смехов значит! Ты знаешь, фамилия Собаканогузадеристов подходит тебя гораздо больше. Иван Сабаканогузадеристов! Не правда ли звучит?
Мальчишки дружно рассмеялись, но Иван пригрозил им кулаком, и они тут же умолкли. Очевидно, он был у них лидер.
- Могу я идти, барышня? – не скрывая недовольства, спросил Ваня.
- Куда это ты собрался? Сначала извинись перед, - Фиби посмотрела на девочку. – Тебя как зовут?
- Таня, - робко ответила девочка и опустила глаза.
- Перед Таней, - добавила ведьма.
- Вот еще! – фыркнул Ваня. – Не буду я перед ней извиняться.
Фиби схватила его за ухо.
- А я сказала, будешь!
- Извини, - чуть слышно пробубнил мальчуган.
- Громче! – потребовала ведьма.
- Извини, - пренебрежительным тоном повторил Ваня, что очень не понравилось Фиби.
- Не слышу искренности в голосе!
- Извини! – сказал он уже без ерничества.
- Так то лучше, – Фиби отпустила его ухо. – Ладно, Сабаканогузадеристов, иди отсюда. И впредь, не приставай к девчонкам, если они «против».
- Так они разве бывают «за»?
- Вот подрастешь и узнаешь, что бывают! – Фиби повернулась к Тане и хотела что-то ей сказать, но не успела: Ваня, решив, что другой возможности отомстить заносчивой барышне, посмевшей так унизить его перед друзьями, а особенно перед Таней, не представится, толкнул Фиби в спину. Девушка подалась вперед и, не удержавшись на ногах, упала лицом прямо в грязь.
Мальчишки разразились хохотом.
- Барышня-замарашка, барышня-замарашка!
- Ах вы, маленькие засранцы! – завопила Фиби. – Ну я вам сейчас, гаденышам, покажу!
- Ой! – крикнул кто-то из мальчиков. Через секунду послышался топот убегающих ребят.
- А что, благовоспитанных барышень теперь и ругаться учат? – услышала Фиби знакомый голос, полный сарказма. – Или нет, дайте угадаю! Это должно быть, последний писк моды!
Ведьма подняла глаза: перед ней, насмешливо улыбаясь, стоял Владимир.
Щеки Фиби залились краской.
- А, Владимир Иванович! – сказала она непринужденным голосом, пытаясь скрыть неловкость. – А я тут в грязи валяюсь!
- Да, я обратил внимание.
Фиби быстро поднялась на ноги.
- Ну и мальчишки нынче пошли… такие сорванцы.
- Ну а барышни, какие пошли! Такие оторвы!
- Владимир Иванович, - Фиби прищурила глаза. – Это вы сейчас на меня намекаете, да?
- Ну что вы, Кристина Дмитриевна, как же я могу намекать на вас! Вы ведь просто идеал современной барышни: и курите, и ругаетесь, и в карты играете! Я ничего не упустил? А! Вы же еще ссоры с дворовой ребятней заводите! И знаете, меня так радует тот факт, что Анна берет с вас пример!
Фиби поняла, что означали последние слова Владимира: он догадался, кто пополнил словарный запас Анны одним незамысловатым словом.
- Пожалуйста, барин, не ругайте барышню, - прозвучал чей-то тонкий, тихий голосочек.
Владимир и Фиби одновременно повернули головы. В сторонке, съежившись и простодушно хлопая ресницами, стояла Таня.
- Не ругайте барышню, барин, - повторила девочка. – Это она меня перед мальчишками защищала, а они ее взяли и в грязь толкнули.
- Ну если вы, сударыня, просите, - шутливо сказал Корф, - то как же я могу отказать?
Таня покраснела. Не каждый день ее, обычную крепостную девочку, барин называет сударыней. Да еще какой барин! На него все крестьянский девушки заглядываются!
Владимир повернулся с Фиби.
- А вы у нас еще и защитница!
- Ну вы же сами сказали, что я идеал, – кокетливо проронила Фиби.
Корф рассмеялся. Он еще раз убедился в том, что эта девушка умеет достойно ответить.
- Если этот рыжий опять к тебе приставать будет, - обратилась Фиби к Тане, - то сразу скажи мне. Я ему тогда устрою райскую жизнь!
- Не стоит беспокоиться, барышня, - грустно произнесла Таня. – Он ко мне все время цепляется, я уже привыкла. Невзлюбил он меня, а я не знаю за что, - казалось, девочка вот-вот заплачет.
- О, нет, детка, это не так, - Фиби опустилась на колени рядом с Таней. – Он к тебе пристает, не потому что не любит тебя, а потому что ты ему нравишься.
- Нравлюсь? Но зачем же он тогда меня за косички дергает и всякими обидными словами обзывает?
- Ну, вот такие они мужчины странные существа! Боятся показать нам свои чувства, вот и пытаются всеми возможными способами привлечь наше внимание.
Фиби не видела, как переменилось лицо Владимира.
- Таня! - позвал кто-то, - Таня, домой!
- Меня матушка зовет, - сказала девочка. – Можно я пойду, барышня?
- Конечно милая, ступай.
Таня убежала, а Фиби подошла к Владимиру и смело заглянула ему в глаза, совершенно позабыв о том, что ее нынешний внешний вид далек от совершенства.
Корф оглядел Фиби с ног до головы.
- Кристина Дмитриевна, вам бы переодеться…

Фиби зашла в свою комнату и хлопнула дверью.
- Кристина Дмитриевна, вам бы переодеться! – передразнила она Владимира. – Во что я переоденусь? Мне Сычиха только одно платье дала!
Фиби вспомнила то время, когда она, обладательница самого большого гардероба, постоянно заимствовала вещи сестер, ссылаясь на то, что ей нечего надеть. И вот теперь ей действительно нечего надеть.
«Может, мне у Анны платье одолжить? – подумала Фиби. – Другого выхода все равно нет. Не в грязном же мне ходить!»
Девушка подошла к зеркалу и тяжело вздохнула. Вся перепачканная в грязи, она действительно напоминала замарашку. Но хуже всего, что такой ее видел Владимир. Страшно представить, что он о ней думает!
Фиби сбросила грязное платье и осталась в длинной до пола сорочке с короткими рукавами, которой посчастливилось остаться чистой. В таком виде она и вышла в коридор.
Анны в комнате не оказалось, и тогда Фиби решила выбрать себе платье сама. Ведьма открыла шкаф и ахнула от изумления. Такого шикарного гардероба она еще не видела. Все наряды были яркими, изящными и очевидно дорогими. У Фиби всегда был отменный вкус. Это касалось и мужчин, и одежды. В Сан-Франциско она носила только самые модные и стильные вещи, и никогда бы в жизни не надела какую-нибудь безвкусицу или дешевку. Как оказалось, у Анны тоже хороший вкус.
Фиби достала из шкафа фиолетовое атласное платье и перекинула через руку. Потом ей понравилось еще один наряд, и она решила взять и его, а потом и еще один. Так, спустя пятнадцать минут, она вышла из комнаты с целой охапкой платьев. И как назло, столкнулась в коридоре с Владимиром. Он вопросительно посмотрел на девушку. Где это видано, чтобы барышня расхаживала по чужому дому в одной сорочке, да еще и с кучей платьев в руках?
- Владимир, не смотрите на меня так, как будто я голая! - сказала Фиби и удалилась.
- Как будто? – переспросил Владимир, когда остался один.

- Ах, он плут! – Варвара со злостью ударила кулаками по столу. – Уволили его, а он все равно тебе покоя не дает!
- Ах, Варя, как же я испугалась! - с тревогой в голосе сказала Анна, - У меня аж сердце в пятки ушло! Я уж думала все – откроет сейчас мою тайну, как вдруг Кристина говорит – идите-ка вы, Карл Модестович, в задницу. И он сразу ушел.
- Что, прям так взял и ушел?
- Да я сама, Варь, удивилась. Чтоб Карл Модестович кого-нибудь слушался…
- Кристина Дмитриевна, наверное, волшебница. А куда она его отправила?
- Это, Варь, не далеко, - с уверенным видом ответила Аня. – Правда, я не знаю где именно.
- Надо запомнить это место. Буду туда Полину посылать.
Помолчав несколько секунд, Анна сказала:
- Варь, а ведь он может снова придти. И тогда он точно расскажет Кристине, что я крепостная.
Варвара лишь окинула свою любимицу сочувствующим взглядом.
- Варь, я так боюсь. А вдруг получится как с Мишей: Кристина узнает правду и отвернется от меня? Нет, я не могу этого допустить! Я слишком дорожу ее дружбой! Я должна сейчас же ей все рассказать!
Анна резко вскочила и выбежала из кухни.

Фиби крутилась у зеркала и на этот раз была полностью довольна своим отражением. Фиолетовое, атласное платье шло ей потрясающе! Фиби уже собиралась примерить другой наряд, как вдруг в комнату без стука влетела Анна.
- Мне нужно с тобой поговорить! – заявила она, но вдруг замолчала и с удивлением посмотрела на Фиби. – Ой, а у меня есть такое же платье.
- Да это твое, - спокойно ответила ведьма. – Я взяла поносить. Ты не против?
Анна открыла рот, будто хотела сказать: «А тебе что, своих платьев не хватает?», но вслух произнесла совсем другое:
- Конечно, нет.
- Так о чем ты хотела поговорить?
- О том, что произошло сегодня в гостиной. Как и сказал Карл Модестович, у меня есть тайна. И будет лучше, если я все расскажу тебе сама, - Анна растягивала каждое слово, будто пытаясь оттянуть время.
- Не надо, Анна, - перебила ее Фиби. – Я ведь нарочно не дала Карлу Модестовичу договорить. Никто не смеет открывать твою тайну, если ты этого не хочешь.
- Спасибо, - в голосе Анны прозвучало облегчение.
- Не благодари. Я как никто другой знаю, что такое хранить тайну и жить в страхе, что кто-нибудь ее узнает.
- А Карл Модестович? Он ведь может вернуться!
- Пусть только попробует! – фыркнула Фиби. – Я его тогда кастрирую!
- А как понять «кастрирую»? – спросила Анна.
- Ну… в смысле прогоню.
Вдруг лицо Анны оживилось.
- Совсем забыла тебе сказать! Варвара там таких вкусных пирожков напекла!
- Так чего же мы ждем! – Фиби схватила подругу за руку, и они вышли из комнаты.

- Вы меня звали, Владимир Иванович? – спросила Анна, застыв на пороге кабинета.
Владимир, стоявший у окна к ней спиной, обернулся на звук ее голоса.
- Да, Анна, проходите.
Анна прошла в кабинет и вопросительно посмотрела на Владимира, ожидая, что он ей скажет.
- Анна, меня очень обеспокоил сегодняшний визит Карла Модестовича, - продолжал Корф. – Зачем он приходил?
Анна горько усмехнулась.
- Он хотел рассказать Кристине, что я крепостная.
На лице у Владимира проскользнул испуг.
- И что же?
- Кристина его прогнала.
Корф подошел к прозрачному столику с алкогольными напитками и налил себе вина.
- Боюсь, Карл Модестович не поленится прийти еще раз.
- Не волнуйтесь, Владимир, - воскликнула Анна. – Если он придет, Кристина его кастрирует!
Владимир чуть не подавился вином.
- Что она сделает? – переспросил он.
- Кастрирует. А что в этом такого?
- Анна, вам известно значение этого слова?
- Да, Кристина мне объяснила. И мне кажется, что она поступит абсолютно правильно. А вы разве так не считаете?
- Я, пожалуй, пойду.
Пошатываясь, Владимир вышел из кабинета. Анна лишь пожала плечами.
Корф направлялся на кухню. Ему хотелось поговорить с человеком, который не употребляет неприличных слов – с кухаркой Варей. Но подойдя к двери кухни и услышав Варварен возглас: «Полина, иди в задницу!», он решил, что лучше ему будет прокатиться верхом.

Говорят, что нет ничего скучнее, чем жизнь в деревне, которая протекает спокойно, размеренно и однообразно. И, возможно, это действительно так, но там, где Фиби Холливэлл скучать не приходится. Сегодня утром, за завтраком, Владимир рассказывал ей и Анне историю, как несколько дней назад две хрупкие девушки побили в трактире четырех здоровых мужиков. Анна слушала его рассказ с бледным, испуганным лицом. Казалось, вот-вот, она упадет от страха в обморок. Фиби же, напротив, хохотала в голос. Владимир смотрел на нее с удивлением и никак не мог понять причину ее бурной радости. Да и откуда ему, бедняге, было знать, что эти две девушки, о которых он так живописно рассказывает, Фиби и Анна. Правда дралась только Фиби, а Анна лишь наблюдала за всем происходящим перепуганными глазами, но разве это кого-то волнует? А было это так…
На днях, когда в Фиби проснулась неуемная жажда приключений (а такое с ней случалось часто), она уговорила Анну пойти погулять за пределами поместья. Увидев трактир, любопытная девушка изъявила желание непременно туда попасть. Анна всячески пыталась убедить ее отказаться от этой безумной затеи, говорила, что ничего хорошего из этого не выйдет. Но если Фиби Холливэлл вобьет себе что-то в голову, то переубедить ее уже невозможно. Будучи не в восторге от сумасбродной идеи подруги, Анна все же не отпустила ее одну: боялась, как бы она не попала в неприятности. Впрочем, зря боялась…
- Пожалуйста, Кристина, давай уйдем отсюда, - забормотала Аня, как только они переступили порог таверны.
- Что значит «уйдем»? – с притворным возмущением сказала Фиби. – Мы же только пришли! Да ладно, Ань, не дрейфь. Все нормально будет, - ведьма схватила подругу за руку и потащила к стойке. Трактир был полон пьяных мужиков, а четверо из них, завидев двух юных барышень, тут же поднялись из-за своих столов и направились к ним.
- Привет, красавицы! – сказал бородатый мужчина, едва удерживаясь на ногах. – Может, познакомимся?
Анна побледнела и судорожно вцепилась в руку Фиби, которая даже теперь оставалась невозмутимой.
- Мы бы с радостью, - спокойно сказала ведьма, - но нам, к сожалению, пора идти.
Девушки резко дернулись с места и направились к выходу, но мужики преградили им путь, заявив, что никуда они не уйдут. Фиби ничего больше не оставалось, как продемонстрировать этим наглецам пару приемов боевых искусств. Все наблюдали за происходящим с открытыми ртами, включая и Анну. Драки в трактире были не редкостью, но чтобы дралась барышня…
Вспомнив этот случай, Фиби рассмеялась. Она сидела на подоконнике в своей комнате, обняв руками ноги. Бросив взгляд на пустынный двор, девушка тяжела вздохнула. Ей нравилось жить в поместье, но она очень скучала по сестрам. Фиби была уверена, что сами сестры не успеют по ней соскучиться, ведь когда она получит ответ на свой вопрос, заклинание, наверняка, вернет ее в тот же самый момент, когда она только отправилась в прошлое, и получится, что она никуда и не пропадала.
Фиби вскочила с подоконника и открыла шкаф, который был полон разных нарядов. Каждый день ведьма занимала у Анны новые платья, которые, впрочем, никогда не возвращала. Вскоре половина гардероба Анны переехала в шкаф к Фиби. Ведьме очень нравилась одежда девятнадцатого века, поэтому она меняла платья по несколько раз в день. Сейчас она выбрала роскошное шелковое платье кремового цвета. Быстро переодевшись, она вышла из комнаты и отправилась искать Анну. Она не подозревала, насколько близок ответ на ее вопрос…

Когда Фиби вошла в гостиную, Анна сидела на диванчике и что-то сосредоточено читала. Заметив Фиби, она резко захлопнула книгу.
- А что это ты там такое секретное читаешь? – спросила ведьма, подозрительно прищурив глаза.
- Ничего секретного, - ответила Анна. – Так… стихи.
- Стихи говоришь? А ну-ка покажи!
Фиби подбежала к подруге, выхватила у нее книгу и, открыв на той странице, где Анна оставила закладку, вслух начала читать:

Не искушай меня без нужды
Возвратом нежности твоей:
Разочарованному чужды
Все обольщенья прежних дней!

Уж я не верю увереньям,
Уж я не верую в любовь
И не могу предаться вновь
Раз изменившим сновиденьям…

Слепой тоски моей не множь,
Не заводи о прежнем слова,
И, друг заботливый, больного
В его дремоте не тревожь!

Я сплю, мне сладко усыпленье;
Забудь бывалые мечты:
В душе моей одно волненье,
А не любовь пробудишь ты.

Тот, энтузиазм, с которым Фиби начинала читать стихотворение, внезапно куда-то исчез. Голос ее стал дрожать, в глазах появилась скрытая ранее боль. Строчки стихотворения, будто острые ножи, врезались в самое сердце, пробуждали горькие воспоминания, тревожили еще не зажившие раны… Когда отзвучала последняя строка, книга выскользнула у Фиби из рук и девушка бессознательно опустилась на диван.
- Что с тобой, Кристина? - с тревогой в голосе спросила Анна. Она еще никогда не видела подругу такой растерянной.
- Нет… ничего, - сдавленным голосом ответила Фиби. – Просто… это стихотворение… оно… оно обо мне…
Фиби чувствовала, как на ее глазах наворачиваются слезы. Не в силах больше сдерживаться, она закрыла лицо руками и тихо заплакала.
Анна пододвинулась к ней ближе и обняла за плечи.
- Плачь, не сдерживайся, плачь! – ласково прошептала она. – Выплачь, все что наболело! И поверь, станет легче…
Повинуясь голосу Анны, Фиби убрала руки от лица и заплакала уже громко, безудержно, навзрыд…
Когда она немного успокоила, Анна спросила:
- Хочешь поговорить об этом?
Фиби кивнула.
- Да, Анна… мне очень нужно с кем-нибудь поговорить! Иначе, я просто сойду с ума! Пожалуйста, Аня, выслушай меня!
- Ну конечно, конечно я выслушаю тебя… и пойму. Ты главное доверься мне.
Фиби вытерла слезы. Как же она мечтала услышать эти слова! Но ни Лео, ни сестры, не смогли бы ее понять. И вот, нашелся человек, который сможет!
Тяжело вздохнув, Фиби начала рассказ…

- В детстве, наверное, как и все девчонки, я мечтала о большой и чистой любви, да и о принце на белом коне. Потом я выросла, а принца так и не встретила. У меня было много кавалеров, но никого из них я по-настоящему не любила. Бывало, что я влюблюсь в кого-то без памяти, а на следующий день от моей любви не оставалось и следа. Я не понимала, почему так происходит, и утешала себя мыслью, что я просто еще не встретила того единственного, которому и отдам навеки свое сердце. Так продолжалось до тех пор, пока я не встретила Коула… Красивый, умный, обаятельный, он казался мне тем идеалом, который являлся мне в мечтах. Я полюбила его. Это была та самая любовь, ради которой, не задумываясь, пойдешь на край света, которую невозможно забыть. Ни один мужчина не обладал такой властью надо мной. Где бы я ни находилась, чтобы я ни делала, я думала только о нем. Я чувствовала, что он тоже меня любит, но иногда он был со мной холоден и как будто сторонился меня. Я не понимала, что происходит, пока не узнала его тайну. Он оказался вовсе не тем, за кого себя выдавал. Все было ложью, кроме одного… Он любил меня, любил так же сильно, как и я его. Он клялся, что изменится, станет другим ради меня. И я поверила ему… Мне так хотелось ему верить. Мои близкие были против нашей любви, но мы все равно были вместе им наперекор. Мне иногда казалось, что мы любим друг друга наперекор всему миру, что сама судьба хочет нас разлучит…
Фиби замолчала. «Друг друга любят дети главарей, но им судьба подстраивает козни»,- отчего-то вспомнились ей строки из знаменитой трагедии Шекспира. А ведь они с Коулом чем-то похожи на Ромео и Джульетту: они тоже дети двух враждебных кланов. Она – света, он – тьмы. Они точно также отчаянно боролись за свое счастье, но проиграли этот бой коварной судьбе. Фиби казалось, что даже здесь, в далеком девятнадцатом веке и в не менее далекой России, она слышит ее зловещий шепот: «Упрямая ведьма! И не надоело тебе еще бороться со мной? Что ты хотела знать? Вам не быть вместе – вот ответ на все вопросы! Пойми – твой удел быть сильной и одинокой. Такова моя воля! И чтобы ты не делала – все равно будет так, как хочу того я! Неужели ты этого не понимаешь? Смирись же со всей судьбой, глупая ведьма! Слышишь? Смирись! Ни то пожалеешь! Вы оба – пожалеете! Помяни мое слово!». И негде спрятаться, негде скрыться от зловещего голоса.
Фиби глубоко вдохнула воздух и продолжила рассказ:
- Он не лгал, когда говорил, что хочет измениться. Он действительно этого хотел, но все же снова и снова, хотя и не по своей воле, брался за старое. А я прощала его, каждый раз прощала. Где-то в глубине своего израненного сердца я находила силы, чтобы вновь ему поверить. А однажды не смогла. Не смогла ему поверить. Он настойчиво пытался меня вернуть: убеждал, клялся, что никогда больше не вернется к старым делам. Но мне было уже все равно. Я перестала верить в наше счастье, и единственное чего мне хотелось - это убежать от него как можно дальше, убежать от любви, которая меня губила. Он причинил мне слишком много боли. И вновь пережить тот ад, через который он заставил меня пройти, я бы уже не смогла… Своих сестер я убеждала, что разлюбила его, что он безразличен и ненавистен мне. Сестер-то я убедила, а вот сердце свое обмануть не смогла. Как бы я хотела забыть о нем! Выкинуть его из своего сердца с такой же легкостью, как и из своей жизни, но не могу. Несмотря ни на что я продолжаю его любить. Мы никогда не будем вместе, но любить друг друга, мы будем всегда. Это наше общее проклятье…
Анна окинула подругу сочувствующим взглядом. Она и представить не могла, что Кристина так страдает.
- О, Кристина, это так грустно, - тихо сказала Аня. – И так знакомо мне… Я ведь тоже побоялась поверить Владимиру.
Фиби с удивлением посмотрела на Анну. Ведьма хотела ответить, но не нашла подходящих слов. Анна поняла это и продолжила:
- Что ж… Пора и мне рассказать свою историю…

Анна помолчала несколько секунд, прежде чем начать рассказ…   
- Владимир не всегда был так добр ко мне, как сейчас, - наконец-то заговорила она. – Еще совсем недавно мне казалось, что он ненавидит меня лютой ненавистью. С самого детства он не упускал ни единой возможности унизить меня. Он грубил мне, оскорблял и насмехался, как мог. Когда мы выросли, в наших отношениях ничего не изменилось. Владимир по-прежнему был со мной груб и холоден, всем своим видом давая понять, что я для него – пустое место. Его язвительные речи, как и прежде, отравляли мне души, и я даже не знаю, как мне удавалось сдерживаться, чтобы не разрыдаться перед ним. Я много раз спрашивала его, за что же он так меня ненавидит, но каждый раз он уклонялся от ответа, говорил, что призирает меня лишь потому, что я живу жизнью, которой не достойна. Но я-то знала, что причина не только в этом.
- А какое право он имел так обращаться с тобой? – возмутилась Фиби. Она даже и подумать не могла, что Владимир был так не справедлив по отношению к Анне.
- Он имел на это право, - грустно ответила Аня.
- То есть как? Почему?
- Потому что я крепостная, Кристина. Иван Иванович воспитал меня как родную дочь и запретил кому-либо рассказывать о моем происхождении.
Анна посмотрела на Фиби, ожидая ее реакции. К большому удивлению Ани, она совсем не выглядела ошеломленной. В ее глазах было лишь легкое недоумение, и больше ничего.
Фиби даже и не представляла, что может означать русское слово «крепостная», и поэтому не знала, как реагировать на признание Анны. По ее взгляду она поняла, что Аня ждет ответа.
- Ах, поэтому! – бодро сказала Фиби.
- Тебя это не удивляет? – Анна округлила глаза.
- Да нет… не очень.
По выражению лица Анны, Фиби стало ясно, что она сказала что-то не то.
- То есть меня это удивляет, - быстро исправилась ведьма. – Очень очень удивляет… правда!
Анна продолжала смотреть на нее с недоумением. Реакция Кристины казалась ей более чем странной.
- Пожалуйста, Аня, продолжай рассказывать, - мягко попросила Фиби.
Анна вздохнула и продолжила:
- Однажды Иван Иванович получил письмо от своего старого друга Сергея Степановича Оболенского, директора Императорского театра. В письме Сергей Степанович сообщил, что приглашает меня на прослушивание, и вскоре мы с дядюшкой отправились в Петербург. Это и радовало и пугало меня. Ведь в Петербурге мне предстояло встретить Владимира. Наша с ним встреча была примерно такой, какой я ее себе и представляла. Он стал посылать в мой адрес очередные колкости, как обычно, напомнил мне, что я его крепостная и должна выполнять его поручения.
- Что значит «его крепостная»? – возмущенно сказала Фиби. – Как рабыня что ли?
И снова она поймала на себе изумленный взгляд Анны.
- Ну, разумеется, крепостная-это рабыня, - объяснила Аня. – А ты как думала?
На лице у Фиби появилось запоздалое удивление. Только теперь она все поняла: Анна – крепостная Владимира, его рабыня, собственность! Ну, надо же! Прямо как рабыня Изаура из одноименного сериала. Кто бы мог подумать!
- Не обращай внимания! – Фиби улыбнулась. – Просто прежде, чем сказать, я подумать не успела. Продолжай, пожалуйста.
- Так вот, - сказала Анна, - одним из поручений Владимира было сходить в лавку ему за шампанским. Впрочем, это и сыграло в моей жизни роковую роль. Отправившись за шампанским, я чуть было не попала под колеса кареты. Молодой человек, который ехал в этой самой карете помог мне подняться и поинтересовался, все ли со мной в порядке. Так я впервые встретила Михаила Репнина.

- Михаила Репнина? – переспросила Фиби. – Это ведь тот самый парень… ну то есть молодой человек, что приходил к тебе несколько дней назад, верно?
- Да, это он, - подтвердила Анна. – Позднее мы встретились с ним на балу, где и были официально представлены друг другу.
- У вас был роман? – спросила Фиби.
- Даже не знаю, можно ли это назвать романом. Михаил относился ко мне с таким трепетом, что я просто не могла не ответить на его чувство. И мы могли быть вместе, если бы не одно «но»… Миша был лучшим другом Владимира. Владимиру, разумеется, наша взаимная симпатия была не по душе. Он угрожал открыть Мише мою тайну, если я не оставлю его в покое. Поэтому, когда мы с дядюшкой собирались возвращаться в поместье, я запретила Михаилу писать мне. Потом случилась трагедия. Помещица Долгорукая отравила дядюшку, подмешав яд в графин с его любимым бренди. Дальше все было как в тумане. Помню только, что в этот тяжелый для меня миг, Михаил был рядом со мной и очень меня поддержал. Я тогда думала, что Миша – единственный близкий мне человек на всем белом свете. Может быть, именно поэтому я так боялась его потерять. Я просто боялась остаться одна, - Анна вздохнула. - Только мы с Мишей признались друг другу в любви, как Владимир объявил, что я буду танцевать семи вуалей перед ним, Сергеем Степановичем Оболенским и, конечно же, перед Михаилом.
Анна взглянула на Фиби, ожидая, что она скажет.
- Этот танец! – ведьма притворилась ошеломленной. На самом деле она и понятия не имела, что это за танец такой, семи вуалей.
- Владимир поставил мне ультиматум, - продолжала Анна. – Я не танцую этот постыдный танец, но взамен я говорю Михаилу, что он мне безразличен. Я выбрала танец. Странно, мне почему-то казалось, что Миша поймет меня и простит. Но я ошиблась. Узнав о моем происхождении, он тут же отвернулся от меня. Я пыталась все ему объяснить, но он не стал слушать. Он просто вскочил на коня и умчался прочь.
- Вот гад! – нечаянно вырвалось у Фиби.
- Да нет, почему же гад? – спокойно сказала Анна. – Он испугался, его можно понять.
- А ты его не оправдывай! Если бы он тебя любил, то не поступил бы как последняя свинья!
- Возможно, ты и права. Мы были влюблены, очарованы, но никогда друг друга по-настоящему не любили. Сказка обернулась былью, а прекрасным принц оказался обычным человеком. Разве можно его за это винить? В тот вечер, когда Миша покинул меня, мне казалось, что жизнь моя кончена. Но я ошиблась, я опять ошиблась. Я думала, что Владимир сделает адом мою и без того сломанную жизнь. Но на следующее утро он попросил у меня прощения. Я не поверила в его искренность и закатила ему истерику. Потом он вызвал меня к себе и сообщил, что намерен продать меня Сергею Степановичу. Я не верила своим ушам. Разве мог человек так изменится за одну ночь? Из равнодушного, черствого, холодного вдруг превратиться в нежного, заботливого и участливого? Но тогда, наверное, впервые в жизни, он был искренен со мной. Он на самом деле хотел продать меня Сергею Степановичу, чтобы я стала актрисой. Однако в Петербург я уехать не успела. К тому времени Долгорукая уже завладела поместьем и ее зять, Андрей Платонович Забалуев решил продать меня своему другу в Архангельск. Мне на помощь пришли Корф и Репнин. Сначала они укрывали меня в цыганском таборе, потом мы вместе вывели княгиню на чистую воду и вскоре совместными усилиями мы вернули Владимиру поместье. В тот же день Владимир пообещал дать мне вольную, но до сих пор этого не сделал…
- А почему? – спросила Фиби.
- Он сказал, что у него есть на это причины. Однажды я напрямик спросила его, за что же он так мучает меня. И хотя он ничего мне не ответил, я нашла ответ в его глазах: он любит меня.

- Так вот почему он не освобождает тебя! – воскликнула Фиби. – Он просто боится тебя потерять!
- Нежелание Владимира освободить меня очень не нравилось Михаилу. Каждый день он приходил в поместье и требовал, чтобы Владимир дал мне вольную, но вскоре понял, что уговорами он ничего не добьется. И в то утро, когда ты видела нас, Михаил предлагал мне бежать, но я отказалась. Предложи он это мне чуть раньше, я бы не задумываясь, сбежала вместе с ним, но теперь…
- Но теперь, когда Владимир изменил свое отношение к тебе, ты не очень-то хочешь покидать этот дом! - улыбаясь, продолжила за нее Фиби.
- Да! – воскликнула Анна. – То есть, нет.
- Ты любишь его? – напрямик спросила Фиби. Хотя зачем спрашивать, когда и так все понятно?
- Да, люблю, - наконец-то призналась Анна. – Я всегда его любила.… Любила несмотря ни на что и ничего не могла с собой поделать. Правду люди говорят – сердцу не прикажешь. Теперь Владимир изменился, стал заботливым и добрым, но я продолжаю его бояться. Мне страшно, что он может стать прежним – холодным, равнодушным и…
- Злым! - резко добавила Фиби. Ее будто наотмашь ударили по лицу. Права была Сычиха – они с Анной очень похожи. Обе пережили несчастную любовь, обе бояться поверить возлюбленным, уж не говоря о том, что им обеим приходится скрывать, кто они на самом деле. «Не спроста все это! – подумала Фиби. – И, наверняка, как-то связано с моим вопросом! Вот только как?»
Фиби знала, что если Анна будет продолжать в том же духе, то они с Владимиром будут так же несчастны, как и она с Коулом. А этого нельзя допустить!
- Аня, послушай, - Фиби опустилась на колени и посмотрела Анне прямо в глаза. – Ты должна побороть свой страх и поверить Владимиру…
- Что? – Анна резко вскочила с дивана. – Я думала ты понимаешь, как это трудно!
- Вот именно, что я понимаю, - Фиби поднялась на ноги, - как никто другой понимаю, что ты сейчас чувствуешь. Но, Анна, пойми, если ты не одолеешь этот страх, то вы с Владимиром никогда, слышишь, никогда не будите счастливы!
- Но а ты сама смогла бы вновь поверить Коулу?
- Анна, это другое… Коул не смог бы измениться, как бы он того не хотел. А Владимир сумеет… он уже стал другим.
- Извини, меня ждут дела, - сказала Анна и поспешно вышла из гостиной. Фиби прекрасно понимала, что никакие дела ее не ждут: Аня просто пытается уклониться от разговора. Ведьма хотела последовать за подругой, но не смогла сдвинуться с места. На нее внезапно нахлынуло чувство, которое она ненавидела больше всего на свете - предчувствие надвигающейся беды…

Большие настенные часы глухо пробили полночь, отчего Фиби невольно вздрогнула. На первый взгляд в этом не было ничего необычного: просто электронный механизм выполнил то, на что он и был запрограммирован. Но Фиби казалось, что даже бой часов, поведавший о наступление нового дня, предупреждает ее об опасности. Девушка вскочила с кровати и стала нервно расхаживать по комнате. Чувство тревоги превратилось в сильнейший, почти панический страх… То, чего она так боится случиться именно сегодня. Молодая колдунья ощущала это каждой клеточкой своего тела. Фиби не могла объяснить свои предчувствия: она просто знала и все…  Девушке казалось, что время попросту уходит. Нет, нельзя сидеть сложа руки! Нужно что-нибудь предпринять! Сейчас! Немедленно! Потом будет поздно. Но темная ночь связывает руки и заставляет терпеливо дожидаться утра. Вот только где взять на это силы?   

За окном, уже несколько часов подряд бушует страшная гроза. Осенний дождь непрерывно барабанит по крыше, набивая однообразную мелодию, лишь изредка нарушаемую взрывами грома. И все это лишь усиливало душевное волнение.

Любимая школьная учительница Фиби миссис Томсон, которая преподавала литературу, говорила, что дождь - это слезы неба. А в произведение многих писателей природа даже является одним из действующих лиц, наделена душой и как живой человек способна сочувствовать, переживать, радоваться и злиться. А что если такое бывает не только в книжках? И на самом деле струи дождя – это слезы неба, а ветер - его за унылый плач? А вдруг природа может не только передавать происходящие события, но и предвидеть их? Ведь в ту роковую ночь, когда они с сестрами убили Коула, была точно такая же гроза. Ветер выл, извивался, ломился в окно, будто бы молил о чем-то. А величественная луна, законная хозяйка ночного неба, пряталась за сетью густых облаков, как маленький ребенок, закрывающий глаза, не желая видеть что-то ужасное. Природа чувствовала приближение трагедии и пыталась об этом сказать… И сейчас она знает что-то, чего не ведомо людям, да не может помочь, вот, и рыдает от бессилия.

В детстве Фиби мечтала стать волшебницей, чтобы можно было махнуть волшебной палочкой, и все бы вдруг стало хорошо. А оказалось, что так нельзя. В жизни бывают такие моменты, когда даже магия бессильна. Не спасло колдовство ее старшую сестру Прю. И любовь от беды тоже не уберегло, и даже наоборот, погубило.

Фиби продолжала метаться по комнате до тех пор, пока в ее дверь не постучали. Девушка снова легла в кровать и лишь тогда произнесла: «Войдите». Интересно, а того, кто решил наведаться к ней поздней ночью не смущала то, что она могла давно уже спать? Видимо, нет…

- Кристина, - в комнату заглянула Анна, - можно к тебе?

Фиби была не слишком удивлена, увидев подругу. Она подумала, что Анна со свойственной ей боязливостью просто испугалась грозы, вот и пришла к ней за утешением. В конце концов, к кому ей было еще идти? Не к Владимиру же…

- Конечно, Аня, - откликнулась Фиби. – Заходи.

Анна закрыла дверь и подошла к кровати. Темноты скрывала от Фиби ее лицо.

- Я боюсь оставаться одна, - тихо сказала Анна. – Можно я сегодня у тебя переночую?

- Конечно, можно.

Анна устроилась на свободной половине кровати и укрылась одеялом. И только теперь Фиби заметила блеснувшие у нее на щеках слезы.

- Аня, что случилось?

- Я только что была в спальне у Владимира, - со стыдом и горечью проговорила Анна.

- Что?! – даже в темноте можно было разглядеть, как у Фиби округлились глаза. – Ты была в спальне у Владимира? Анна, о чем ты только думала?

- Я просто хотела попросить его отменить дуэль, а он…

- Что он???

- Он заглянул мне в глаза и спросил, люблю ли я его.

- А что ты?

- Я сказала, что не люблю, - Аня всхлипнула.

- Но зачем же ты солгала, Анна? 

- Чтобы спасти его. Когда он узнал, что я равнодушна к нему, он отменил дуэль. Но ты бы видела его глаза, Кристина… в них было столько боли, столько отчаяния. Я никогда еще не видела его таким подавленным…

- Ты должна сказать ему правду.

- Нет! Я ничего ему не скажу. Дуэли не будет, только если не будет ревности. А значит, ревности не будет.

Фиби решила, что в данный момент Анна слишком расстроена, чтобы можно было ее в чем-то убедить.

- Ладно, Аня, не думай об этом сейчас, - посоветовала ведьма. – Как там Варвара говорит? Утро вечера мудренее.

Анна проплакала еще полчаса, но потом все-таки уснула. А Фиби забралась на подоконник и твердо приказала себе не засыпать. Утром она намеривалась серьезно поговорить с Владимиром и, если потребуется, признаться ему в любви от имени Анны. Фиби знала, что каждый день Корф встает в пять утра, а значит ей нужно продержаться еще несколько часов. Время слишком ценное, чтобы тратить его на сон.

После долгого сопротивления усталости, Фиби все же не удержалась и закрыла глаза, на секундочку, как она думала, а открыла их уже утром. Негромко выругавшись, девушка сползла с подоконника и помчалась в комнату Владимира. Добежав до его спальни, Фиби толкнула дверь и застыла на пороге. Вместо барона в комнате находилась служанка Полина. Она застилала постель своего барина, но после появления Фиби оставила это занятие и тупо уставилась на девушку, так бесцеремонно ворвавшуюся в спальню к неженатому мужчине.

- Где твой барин? – после некоторого молчания спросила Фиби.

- Уехал барин, - обходительно проворковала Полина, будто удивляясь неведению барышни. – Еще на рассвете.

- Куда уехал?

- В Петербург, конечно. Дела у него какие-то срочные возникли.

Сердце молодой ведьмы ухнуло в пустоту. «Опоздала», - закричало что-то внутри. Опоздала? Но почему? Ведь еще не поздно все исправить. Владимир вернется… «Опоздала!» - упрямо твердит внутренний голос. Неужели и правда опоздала? Но этого просто не может быть! Еще не поздно! Нет!

Фиби вернулась в свою комнату и снова забралась на подоконник. Девушка бросила взгляд на аккуратно застеленную постель и очень удивилась тому, что она не сразу заметила отсутствие Анны.

Гроза за окном никак не хотела успокаиваться. Фиби даже казалось, что этот ливень не кончится никогда. Почему же ты плачешь, природа? О чем пытаешься предупредить? Нам не понять твоего немого крика.

Гроза стихла к вечеру, но от этого Фиби не стало спокойнее. Ведь в ту роковую ночь окончание грозы предзнаменовало событие еще более страшное, более зловещее.

Фиби уже собиралась спускаться вниз, когда дверь ее спальни распахнулась и на пороге появилась Анна. Девушка молча прошла в комнату и опустилась на пол возле кровати. Ее взгляд был отрешенным, пальцы нервно теребили какой-то сверток. Фиби даже напугало такое поведение. Ведьма спрыгнула с подоконника и, положив Анне руку на плечо, спросила:

- Что с тобой?

- Он дал мне вольную, - прошептала Анна, продолжая смотреть в одну точку.

- Но это же замечательно! – радостно воскликнула Фиби. -  Теперь ты можешь рассказать ему о своих чувствах.

- Нет, нам не суждено быть вместе. Владимир уезжает… Я тоже уеду и стану актрисой. Сбудется моя мечта.

- Не лги хотя бы самой себе, Анна. Твоя мечта – быть рядом с Владимиром.

- Иди! – твердо сказала Анна. – Он хочет тебя видеть.

Дойдя до кабинета, Фиби еще несколько секунд постояла за дверью, прежде чем решилась войти. Владимир встретил ее безмятежной улыбкой, и это очень удивило Фиби. Она ожидала увидеть его, скажем так, более расстроенным. А барон совсем не походил на страдающего человека, бессердечно отвергнутого возлюбленной. А может он просто умело скрывает свою боль?

- Анна сказала, что вы уезжаете, - начала Фиби.

- Да, это правда, - кивнул Корф. – Поеду на воды, отдохну, наберусь сил… Анна тоже уезжает, а значит, вы останетесь в доме единственной хозяйкой.

- Но без вас с Анной этот дом уже не будет прежним.

- Да, наверное, но что поделаешь? Такова жизнь. Она не стоит на месте. Все когда-нибудь меняется.

- Владимир, пожалуйста, не уезжайте, - взмолилась Фиби. – Анна любит вас, поверьте мне…

- Не надо, сударыня. Госпожа Платонова ясно дала мне понять, что это не так. Она хочет, чтобы я ушел из ее жизни. Что ж, я выполню ее желание.

Фиби вздрогнула. Будто наяву услышала она голос Коула: «Если ты так хочешь, я уйду из твоей жизни, Фиби, но только если ты скажешь, что больше не любишь меня».

«Я больше не люблю тебя, Коул», - прозвучал холодный и равнодушный ответ.

- Но у вас все должно быть иначе, - сказал Владимир. -  Умоляю вас, Кристина не отказывайтесь от своей любви, не рушьте свое счастье своими же собственными руками. Помните то стихотворение? Любви несчастливой не бывает. Да, порой она приносить много страданий, и убегая от любви, вы сможете этих страданий избежать, но и счастливой вы тоже не будете. Потому что без любви эта жизнь пуста и бессмысленна. Боритесь за свою любовь, Кристина, бейтесь за нее насмерть, если потребуется, но только не сдавайтесь. Пообещайте мне, Кристина, пообещайте, что вы будете бороться за любовь.

- Я обещаю, - тихо произнесла Фиби.

- Но вот теперь я спокоен за вас, - Владимир грустно улыбнулся, а потом перевел взгляд на настенные часы. – Что ж, давайте прощаться.

- Как?! Уже?

- Да, я решил уехать сегодня же.

- Но мы ведь еще встретимся? – с надеждой спросила Фиби. – Когда-нибудь…

- Обязательно встретимся, - улыбнулся Владимир.

Он протянул Фиби руку, но едва она коснулась его ладони, по спине пробежал такой знакомый холодок, а глаза невольно закрылись. Перед Фиби возникло четкое видение…

…Небо затянуто черными тучами. Выстрелы и взрывы смешиваются с криками людей. На поле боя Фиби увидела Владимира. Он командует солдатами, отдает им приказания. К армии бегут двое людей. «Не стрелять! - кричит Владимир. – Свои». Но в ту же секунду взрыв подбрасывает тела двух молодых офицеров в воздух. Корф бросается к ним, добегает и понимает, что уже поздно. Барон издает дикий крик. Бесстрашно смотрит в сторону врага. Через мгновение раздается страшный грохот, и место, где только что стоял Владимир, окутывает глыба огня…

- Нет! - вскрикнула Фиби и одернула руку.

- Что с вами, Кристина? – встревожился Корф. – Вам плохо?

- Нет! Нет! Нет! – Фиби прижала пальцы к вискам и замотала головой. – Этого не может быть! Нет!

Владимир подошел к девушке, осторожно взял ее за плечи, и, заглянув ей в глаза, увидел в них слезы.

- Владимир, пожалуйста, скажите мне правду, - дрожащим голосом прошептала Фиби. – Вы отправляетесь на войну?

- Как вы узнали? – опешил барон.

- Значит, правда.

В глазах у Фиби потемнело, ноги стали подкашиваться, и она безвольно опустилась в кресло. Руки девушки дрожали, а голос и вовсе не слушался ее. Лишь спустя минуту она сумела немного оправится от ужасного потрясения, и, наконец, тихо произнесла: «Вы не вернетесь».

- На войне всякое случается, - сказал Владимир таким спокойным и невозмутимым тоном, что у Фиби внутри похолодело. – Но мне обычно везло.

Ведьма резко вскочила с кресла. Глубокое отчаяние сменилось приступом злости.

- Как вы не понимаете! – закричала она. – Эта война станет для вас последней. Вы погибните на ней. Владимир, я умоляю вас, я заклинаю вас, не уходите на эту проклятую войну. Не надо…

- Слишком поздно, сударыня. Император уже дал свое согласие…

- Что?! Император дал согласие? Вы хотите сказать, что отправляетесь на войну добровольцем?

Владимир не ответил, но этого и не требовалось.

- Это все из-за Анны, да? Вы думаете, что навсегда потеряли ее и поэтому больше не хотите жить. Но еще не все потеряно, Владимир. Анна любит вас. Я сейчас приведу ее, и заставлю в этом признаться. Вы только дождитесь нас…

Фиби отправилась наверх, искать свою непутевую подругу. Анна все еще находилась в ее комнате, но сидела уже не на полу, а в кресле.

- Идем! – скомандовала Фиби. – Ты должна немедленно сказать Владимиру, что любишь его.

- Я же сказала, что не сделаю этого! – заупрямилась Анна.

- Аня, на споры нет времени. Пошли скорее. Я все объясню тебе по дороге.

- Нет, я не могу…

В одном из учебников по психологии, Фиби прочитала, что когда человек находится на грани отчаяния, он обычно начинает паниковать. И сейчас ей довелось убедиться в этом на собственном опыте. Она не знала, что ей делать и ощущала себя совершенно беспомощной. Глупая, упрямая девчонка, словно олицетворение ее собственных страхов, добровольно губит свою жизнь, даже не подозревая об этом. Она поймет это когда-нибудь, вот только будет уже поздно.

- Посмотри на меня, Анна, - с печалью в глазах сказала Фиби. – Из-за страха чувствовать боль я, как ты, отреклась от своей любви. И ты думаешь, мне стало от этого легче? Разлука истерзала мне всю душу, а тоска по любимому, иногда, с такой неописуемой силой давит на сердце, что хочется кричать. Никакие муки любви не сравнятся с болью одиночества. Я понимаю, тебе сейчас кажется, что ты поступаешь правильно, и мне так казалось, но поверь, это не так. Не нужно боятся любви, Анна. Она дарует счастье лишь тем, кто, пройдя через множество испытания, сумеет сберечь ее. Поэтому, наберись храбрости и иди к нему. Иначе ты навсегда его потеряешь. Владимир отправляется…

- Довольно, Кристина! – внезапно закричала Анна. – Не мучай меня больше!

После этих слов Аня выбежала из комнаты. Несмотря на то, что Фиби этого совсем не ожидала, она довольно быстро отреагировала и побежала за подругой. Анна, словно вихрь, промчалась по коридору, за одно мгновение миновала ступеньки. Она бежала так быстро, что Фиби едва успевала за ней, а потом и вовсе потеряла из виду. Тогда ведьма вернулась в кабинет, что попросить Корфа подождать еще немного, но Владимира там не оказалось. Он не дождался ее. Не дождался!     

Фиби осознавала, что паника только усугубит ситуацию, но и хладнокровие сохранять она тоже не могла. Девушка выбежала во двор и стала нервно оглядываться по сторонам, пока не увидела Корфа. Он галопом скакал в направлении от поместья, но далеко уехать, еще не успел.

- Владимир! -  что было силы, закричала Фиби. – Владимир, подожди!

Услышав ее, барон остановился и развернул коня. Фиби замерла: как прекрасен был одинокий всадник на фоне ярко-алого заката! Владимир улыбнулся, махнул на прощание рукой и умчался прочь… Фиби опомнилась и побежала.

- Владимир! Владимир! – кричала она.

Сильнейший по своему порыву ветер обрушился на Фиби, сбивая девушку с ног, унося ее слова куда-то вдаль. Ветер будто пытался ее остановить. «Не успеешь, не сумеешь», - зловеще бубнил он. И вскоре предатель добился своего: не выдержав атаки Фиби упала на землю, больно ударилась о камень, но будто не замечая этой боли, снова поднялась на ноги и побежала. Как глупо! Что ее бег по сравнению со скачущей лошадью! А она все бежала и бежала, не желая сдаваться, не смея остановиться даже на секунду. Звала Владимира, но он ее уже не слышал. И лишь совсем обессилив, Фиби рухнула на землю и стала со злостью колотить по ней кулаками.   

- Почему? Почему? Почему? – в истерике закричала она. – Черт возьми, я зачарованная! Мне подвластна вся магия мира. Почему же я так бессильна сейчас?

- Даже магия бывает бессильна, Фиби, - послышался голос откуда-то свысока.

Фиби подняла заплаканные глаза: перед ней стояла Сычиха.

- Ты… ты все знала! - содрогающимся от рыдания голосом произнесла молодая ведьма, - ты должна была мне сказать… почему ты не сказала? Почему я вообще оказалась здесь? Зачем меня заставили пройти через все это?

- А ты вспомни свой вопрос, Фиби. Ты хотела знать, правильно ли ты поступила, отвергнув любовь Коула. Заклинание перенесло тебя в поместье Корфов, события которого будто зеркальное отражение твоей собственной жизни. Твоих страхов, разочарований и ошибок. Ты словно взглянула на свою жизнь со стороны. Владимир слишком сильно любил Анну, и когда она отвергла его, он предпочел погибнуть на войне, потому что не смог бы жить без нее, как и Коул не сможет жить без тебя. Если ты к нему не вернешься, он погибнет, как и Владимир. Никто во всей вселенной, во всех временах и эпохах не умеет любить сильнее, чем они. И нигде нет третьей такой, столь же грустной истории. Известие о гибели Владимира станет для Анны тяжелым ударом. Всю свою жизнь она проживет в мучениях, с осознанием того, что ничего уже не исправить. Она так и сможет себя простить. Как и ты, Фиби, как и ты. Теперь ты все знаешь, Фиби. Выбор за тобой.

- Сначала я здесь кое-что исправлю. Все не должно так кончится…

- Нет, Фиби, ты ничего больше не сделаешь. Ты получила ответ на свой вопрос и возвращаешься домой. Нельзя изменить прошлое, Фиби, но можно изменить будущее. Помни об этом. И прощай!

Белый дым стал стремительно подниматься из-под земли. Фиби не успела опомниться, как он окутал ее целиком. Туман также быстро рассеялся, и девушка вновь оказалась на чердаке, который сейчас отчего-то казался каким-то незнакомым и чужим. Спустя мгновение глухую тишины октябрьской ночи Сан-Франциско нарушил безумный, полный отчаяния крик: «Нет!» 

- Фиби, Фиби, что с тобой? – кто-то с силой тряс ее за плечи. – Фиби, ты пугаешь нас.

Сквозь пелену слез, она разглядела лицо сестры.

- Пайпер… он не вернулся, Пайпер.

- О чем ты говоришь, Фиби? Кто не вернулся?

Пайпер и Пейдж были по-настоящему напуганы: Фиби одета в какое-то странное платье, глаза опухли от слез, бормочет что-то непонятное. Она ничего не объясняла, а лишь все время плакала. Сестры позвали Лео, но он лишь пожал плечами и удалился, сославшись на какое-то важное дело. От отчаяния Пайпер и Пейдж, даже хотели звонить настоящему доктору, но к этому времени Фиби уже успокоилась и, наконец, рассказала сестрам всю историю от начала до конца. Они, конечно, были шокированы. Подумать только! Их сестра жила в каком-то российском поместье, да еще и в девятнадцатом веке, пока они сами, ни о чем не подозревая, спали в своих комнатах.

Закончив рассказ, Фиби снова расплакалась. Пайпер  пододвинулась к ней и обняла за плечи.

- Это очень грустная история, Фиби, - сочувственно сказала она. – Но это было так давно. Нельзя изменить прошлое, Фиби…

- Но можно изменить будущее! - воскликнула средняя зачарованная и выбежала из чердака.

- Фиби, ты куда? – Пейдж вскочила, чтобы последовать за сестрой, но Пайпер схватила ее за руку:

- Не надо. Пусть идет. Она знает, что делает.

Двери лифта распахнулись, и Фиби ступила в роскошную квартиру Пэнтхауса. Сердце девушки сжалось: как же здесь она была счастлива, и как была несчастна!

Коул стоявший у окна, обернулся на звук открывшихся дверей. В его усталых, полных грусти глазах, отразилось недоумение. Зачем она пришла? Что ей опять нужно от него? Он так отчаянно пытается ее забыть, а она снова появляется в его жизни, чтобы вновь исчезнуть. Его мучительница, наваждение и проклятье. Наверное, опять хочет обвинить в каком-то злодеянии, чтобы потом как ни в чем не бывало похлопать по плечу и спокойно сказать: «Ну, ошиблись! С кем не бывает».

Но ни слова упрека не слетело с ее губ. Она молчала, будто робела и не знала с чего начать. Но вдруг сорвалась с места и упала в его объятия. Коул ничего не понимал, но все же крепко прижал ее к себе.

- Прости меня, - содрогаясь от рыданий, прошептала Фиби. -  Я не могу без тебя. Я так люблю тебя.

- Ну что ты, что ты… - прошептал в ответ Коул, ласково поглаживая ее по спине. – Не плачь, любимая, не надо…

- Не отпуская меня больше… никогда не отпускай…

- Не отпущу, обещаю…

На безоблачном ночном небе восседает царица луна. Она смотрит на грешную землю и счастливо улыбаться воссоединению влюбленных. А Сан-Франциско мирно спит и видит свои безмятежные сны. И все вокруг спокойно, и все вокруг хорошо…

«Дорогой дневник, вот уже прошла неделя, как я вернулась домой, но я до сих пор не могу успокоиться. Я каждую секунду думаю об Анне и Владимире, и виню себя за то, что не смогла им помочь. Впрочем, так было всегда. Помогая совершенно незнакомым людям, я никогда не могла спасти тех, кого люблю. На мой вопрос «почему» мне отвечают одно и тоже: такова судьба. Смирись! Да будь она проклята такая судьба!»   

Фиби отложила дневник, подошла к окну и одернула занавеску. На глазах навернулись слезы, сердце сжала непереносимая боль: ярко-алый закат напомнил ей тот вечер, когда она в отчаяние бежала по дороге, а одинокий всадник махнул ей рукой на прощание…

ЭПИЛОГ

Каждому человеку иногда бывает грустно и одиноко. Но стоит в эти нелегкие минуты вспомнить о чем-то приятном, как сразу на сердце становится тепло и хорошо. Светлые воспоминания согревают душу, заставляют отвлечься от печалей и невзгод настоящего. Но если ты вдруг осознаешь, что эти радостные, счастливые мгновения никогда уже не повторятся, сердце начинает тосковать по былому, грустить по безвозвратно ушедшему времени. Именно эти чувства испытывала сейчас Фиби Холливэлл. Она стояла во дворе огромной усадьбы, которую раньше именовали поместьем Корфов. Спустя два столетия здесь почти ничего не изменилось: вокруг по-прежнему полно деревьев, а необычайно чистый воздух все так же по-осеннему прохладен и свеж. В нескольких шагах от дома до сих пор находилась конюшня, вот только лошадей там уже не было. Сам особняк время будто и вовсе не тронуло своей могучей рукой. Он стоит, такой же величественный и гордый, вроде тот же, да не тот… Не печет Варвара на кухне свои вкусные пирожки, и Владимир не работает у себя в кабинете. И звонкий смех Анны не звучит больше в этом доме…
«Но без вас с Анной этот дом уже не будет прежним».
«Да, наверное, но что поделаешь? Такова жизнь. Она не стоит на месте. Все когда-нибудь меняется».
И все изменилось. Никогда уже не будет, как прежде…
Фиби всегда на дух не переносила деревенскую жизнь, но здесь, в поместье Корфов, вдалеке от городской суеты, она чувствовала себя хорошо и спокойно. С Анной они никогда не скучали: то весело болтали, то на лошадях катались, а иногда к Варваре забегали, отведать ее фирменных пирожков. А бывало, выбегут во двор и начинают играть с молодыми крепостными. Игры разные были – то прятки, то салки. Фиби хохотала до упада. Так она не веселилась, пожалуй, с самого детства. Хотя только в детстве она и была счастлива, когда можно было, не думая ни о чем, беззаботно носиться все дни напролет. Свободной и беззаботной – именно такой Фиби чувствовала себя и в поместье Корфов…
Когда Владимир не был занят хозяйственными делами, он охотно общался с двумя жизнерадостными девушками: рассказывал им забавные истории, играл с ними в карты. А по вечерам вся компания собиралась в гостиной, где Анна исполняла различные романсы.
Фиби слушала подругу как зачарованная: Анна пела подобно сирене и в голосе ее, словно заключалась магическая сила. Один из наиболее часто исполняемых ею романсов – был романс «Воспоминание». Тогда Фиби не думала, что спустя двести лет будет ощущать все, о чем пела когда-то молодая певица…
Во время вечерних выступлений Анны, за дверью гостиной прятались крепостные ребятишки, дабы послушать юное дарование. Владимир знал об этом, но никогда их не прогонял: может быть, по доброте душевной, а может потому, что в эти мгновения ему было не до них. Каждый раз, когда Анна начинала петь, он не отводил от девушки восхищенных глаз, полных любви и очарования. Замечая это, Фиби грустно вздыхала. Ей было обидно, что два человека, которые так сильно любят друг друга, не могут быть вместе из-за какой-то нелепости. Молодая ведьма отчаянно пыталась их померить, но все было четно. А ведь она Фиби Холливэлл, ведущая знаменитой колонки «Спросите Фиби», сделавшая ее безумно популярной. В редакцию тоннами приходят письма от благодарных читателей: полезные советы Фиби помогли им разрешить их сложные, и порой слишком запутанные жизненные проблемы. Вот он парадокс: она помогла стольким незнакомым людям, а друзьям своим помочь не смогла…

- Ты действительно уверена, что хочешь этого? - голос Коула выдернул Фиби из отрешенного состояния.
- Я должна знать, - ответила она, даже не взглянув в его сторону.
- Мне пойти вместе с тобой?
- Нет, не надо. Я пойду одна.
Фиби достала из кармана куртки флакончик с зельем на понимание всех языков мира и, залпом выпив его, направилась к дверям особняка. Каждый шаг давался ей с трудом. Она знала, что судьба Анны и Владимира не могла измениться, но подсознательно продолжала надеяться на лучшее.
Как только Фиби переступила порог дома, к ней сразу же вышла темноволосая женщина лет тридцати, одетая в строгий брючный костюм темно-зеленого цвета.
- Простите, но экскурсий сегодня не будет, - сказала она. – Приходите в понедельник.
- О нет, я вовсе не на экскурсию. Мне просто нужно узнать кое-что. Вы не могли бы уделить мне немного времени?
- Девушка, вы русский язык понимаете? - прозвучал не слишком любезный ответ. – Приходите в понедельник!
«Что ж, у меня нет другого выбора», - подумала Фиби и вслух произнесла заклинание:
- Ответь на все, что я спрошу. Сделай все, что попрошу.
В эту же секунду хмурое лицо женщины озарила приветливая улыбка:
- Меня зовут Татьяна. Я с радостью отвечу на любые ваши вопросы.
- Очень приятно, Таня. Скажите, что вы знаете о бароне Владимире Корфе и воспитаннице его отца Анне Платоновой? Двести лет назад они оба жили в этом особняке.
- О, это пара просто легенда! – воскликнула Татьяна.
- Легенда? – удивилась Фиби. – Но почему?
- Но как же… Владимир Корф стал первым дворянином, который женился на своей крепостной.
- Женился?! А он разве он не погиб на войне?
- Нет, не погиб. Хотя он был на войне, причем дважды. Последний раз он отправился на Кавказ, кажется, осенью 1840 года, а его возлюбленная Анна последовала вслед за ним. Мы узнали об этом из письма, которое Анна адресовала некой Кристине, но по каким-то причинам оно не было отправлено. Владимир и Анна благополучно вернулись весной 1841 года и сразу же отпраздновали свадьбу.
- Могу я взглянуть на это письмо? – с трудом выговорила Фиби.
- Конечно. Я сейчас сбегаю и принесу.
Татьяна удалилась, а Фиби осталась дожидаться ее в холле. Она не могла поверить в реальность происходящего. Сколько раз ей снилось, будто Анна и Владимир прожили вместе счастливую жизнь, но каждый раз она просыпалась и понимала, что это всего лишь сон. И вот теперь все происходит наяву.
Таня вернулась спустя несколько минут и протянула Фиби старый, пожелтевший лист бумаги. Девушка сразу узнала аккуратный почерк Анны:

«Дорогая, Кристина, как жаль, что ты уехала так неожиданно, что я даже не успела попрощаться с тобой. За то недолгое время нашего знакомства ты стала мне не только самой близкой подругой, но и больше чем сестрой. Я хочу, чтобы ты знала, как сильно я люблю тебя и как дорога мне твоя дружба!
Я долго думала над твоими словами и вдруг осознала, что ты была права. Любовь – это дар, который иногда приходится отвоевывать у судьбы. Я приняла решения: я отправляюсь на Кавказ вслед за Владимиром. Не знаю, что ждет меня там, в столь неведомой мне чужбине, но мне почему-то ни капельки не страшно. Я уже не похожа на ту боязливую девчонку, какой я была всего несколько дней назад. Говорят, что ничего не боится лишь отчаявшийся человек, которому нечего терять. Возможно, я стала именно таким человеком, потому если с Владимиром что-нибудь случится, тогда мне все равно, что будет со мной. Неужели для того, чтобы понять как он мне дорог, мне нужно было непременно его потерять?
Только ты не повторяй моих ошибок, милая подруга. Ты сильная и смелая. Ты сумеешь отвоевать у судьбы свое счастье. Я верю: у вас с Коулом все будет хорошо. И ты тоже верь в это!
Только что ко мне в комнату зашел Григорий и сообщил, что пора собираться в путь. Что ж, буду заканчивать свое письмо. Может быть, мы когда-нибудь еще встретимся, а может быть, и нет. Но одно я знаю наверняка: я всегда буду тебя помнить, и надеюсь, что и ты будешь помнить меня. Твоя подруга навсегда Анна».

Фиби смахнула скатившуюся по щеке слезу и вернула письмо Татьяне.
- Я погуляю немного по дому, хорошо?
Фиби прошла прямо по коридору и оказалась в бывшей гостиной. Оглядевшись, девушка ахнула от изумления: на стене висел огромный портрет Анны в полный рост. Она была одета в элегантное бархатное платье черного цвета; на шее красовалось золотое ожерелье. На портрете Анна казалась старше и взрослей; во взгляде отсутствовала прежняя детская наивность. Очевидно, это была уже не та простая и милая девчонка, какой запомнила Анну Фиби, а вальяжная дама баронесса Корф.
- Вот я смотрю на нее и думаю: неужели она действительно была такой красивой? – раздался с порога гостиной голос Татьяны.
- О да, она была красавицей, - не повернувшись к ней, ответила Фиби.
- Вы так говорите, как будто знали ее…
Фиби не ответила. Да и что она могла сказать?
Девушка подошла к портрету и коснулась пальцами позолоченной рамы. Перед ней возникло ведение:

Из небольшой церквушки выбегают Анна и Владимир. Она одета в белоснежное подвенечное платье, он – в элегантный белый мундир. Их лица сияют от счастья. Анна радостно улыбается своему красивому супругу. Он смотрит на нее с нежностью и улыбается в ответ. Толпа встречает молодых восторженными воплями, посыпает их горохом и мишурой. Из церкви выбегает еще одна пара - Михаил Репнин со своей светловолосой супругой. Фиби не знала кто эта девушка, но что-то подсказывало ей, что это та самая Лиза Долгорукая о которой так много рассказывал барон…
Владимир поднимает Анну на руки и целует ее. Михаил и Лизавета отпускаю в небо двух голубей. Птицы взлетаю, предзнаменуя бесконечное счастье и вечную любовь…

Видение прекратилось…

Фиби выбежала во двор и бросилась Коулу на шею. Увидев ее сияющие глаза и лучезарную улыбку, он сразу же понял в чем дело.
- Так значит все в порядке?
- Да, дорогой. Анна и Владимир прожили долгую и счастливую жизнь. Ты даже представить не можешь, что это для меня значит. Я так счастлива, так счастлива, - и она снова обняла его.
- Тогда я тоже счастлив, дорогая, - сказал Коул, крепко прижимая ее к себе.

- Нет! Этого просто не может быть! – воскликнула Фиби.
Избушка Сычихи стояла на том же самом месте, что и двести лет назад. Доски избы изветшали и прогнили. Создавалось впечатление, что это древнее строение в любую минуту может рухнуть. Фиби надавила на скрипучую дверь и оказалась внутри. Вскрикнув, девушка зажала рот рукой. За столом сидела Сычиха и смотрела на нее так же пристально, как и в тот раз, когда она впервые вошла в эту избу. Фиби бегло оглядела окружающую обстановку: вокруг совершенно ничего не изменилось.
- Теперь все хорошо? – спокойно спросила Сычиха.
- Да! – ответила Фиби. – Теперь, да.
- Фиби! – послышался в сенях голос Коула.
Девушка повернула голову в сторону порога. В этот же самый момент скрипнула дверь, и в комнату вошел ее муж.
- Что случилось? Почему ты кричала?
Фиби снова повернулась к Сычихи, но никого уже не увидела: комната была абсолютно пуста.
- Все в порядке, дорогой. Просто я столкнулась с призраком прошлого…

«История Анны и Владимира научила меня очень многому. Я поняла, что я не только должна бороться за свою любовь, но и то, что я смогу в этой борьбе победить. Раньше мне говорили: такова судьба! Что ты можешь сделать? Посмотри: тут даже магия бессильна. И я, по глупости, верила в эти слова. Но теперь я знаю точно: даже магия бывает бессильна, а вот любовь способна на все».

КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ